Перфоманс Анны Ермолаевой стал одним из самых резонансных и обсуждаемых на 6-й Московской биеннале современного искусства (не считая лекции Яниса Варуфакиса, естественно). Художница наняла людей на сайте massovki.ru для участия в перфомансе, часть из которых несла лозунги за современное искусство, часть — против. Толпа призывала к порядку перед главным входом на биеннале, ходила кругами внутри площадки, всячески создавала массу и заполненность, а в конце каждый участник получил свой гонорар и ушел. Мария Крамар задала несколько вопросов Анне Ермолаевой о перфомансе и его результатах.
— В одном из интервью вы сказали, что многие ваши работы затрагивают проблемы манипуляции. Что было первичнее для вас в этом перфомансе — трансляция механизма использования финансового и административного ресурса для создания общественного мнения; манипуляция этим самым общественным мнением; критика институциональной среды; дискредитация участия в политическом акте; критика продажности и продажных людей; спектакулярность акта; что-то другое?
— Для меня самым существенным является, что участники перформанса — профессионалы, и я им плачу за работу. А за или против чего они митингуют — это собственно второстепенно. Факт того, что они продают их политическое тело, является для меня ключевым.
— Какие результаты для вас наиболее важны после этого исследования?
— Важным результатом стал факт того, что большинство участников оказалось пожилыми женщинами, явно зависящими от этого дополнительного дохода, то есть вынужденные на подобные действия жесткой экономической ситуацией. Я очень сочувствую им.
— Были ли неожиданные элементы в перфомансе, то, чего вы никак не ожидали, не смогли проконтролировать и не закладывали как автор?
— Я и мои помощницы по-настоящему испугались, когда мы пришли забирать людей от метро: там уже стояла огромная толпа (всего оказалось 120 человек, но в тот момент мне показалось, что там сотни тысяч). Чтобы отметиться в журнале, люди стали отталкивать других и вырывать журнал. В тот момент я подумала, что теряю контроль над ситуацией. Но тут же последовала совету от участников, как лучше организоваться, построиться по парам, раздать талоны. Многие женщины говорили, что точно знают, как делать лучше, так как у них большой опыт. Пара людей стала руководить другими (за что попросили больше денег в конце). В итоге, все выстроились и мы двинулись к центральному павильону ВДНХ.
С другой стороны, интересным положительным неожиданным моментом оказалось, как мне рассказали, что митингующие по дороге внутри павильона обсуждали работы на выставке (в духе “это мне нравится”, “ой, а у меня тоже такой ковер” и так далее).
— Насколько участники перфоманса отдавали отчет в том, что происходит? Я беседовала с одной дамой в черной шляпке, участницей акта, она жаловалась, что люди (участвовавшие в перфомансе) — тупое быдло, которое ничего не соображает, а она здесь ради искусства. Это исключение из правил или были люди, которые понимали, что ими манипулируют?
— Мы анонсировали наш митинг по закону жанра: как анонсируются митинги на сайте massovki.ru в разделе «Москва. Политические массовки. Оплачивается». Информация о содержание подобного мероприятия минимальна, и только несколько человек уточнили по телефону, о чем вообще идет речь.
Была возможность для каждого выбрать лозунг по душе (за или против современного искусства). Интересно было наблюдать, кто какой выбирает. Меня очень порадовало, когда ко мне подошла пожилая женщина с лозунгом «Искусство — авангард общества» и сказала, что она очень счастлива, что выбрала именно этот. Два человека спросили меня, а я собственно за или против? Но я думаю большинство не понимало или скорее не интересовалось контекстом, это был всего лишь один из митингов в длинной череде.
— Прошедшее десятилетие в России было принято связывать с понятием «управляемой» или «имитационной» демократии, под котором подразумевалось наличие формальных демократических институтов (партии, выборы), лишенных какого-либо общественного содержания. Оплаченный митинг был одним из важных свидетельств такого положения вещей. В последнее время стало казаться, что единственным голосом «молчаливого большинства» стали медиа, а участие людей в имитационных ритуалах больше не требуется. По-вашему, это так?
— Да, я думаю это так.
— Организация оплачиваемых митингов несет в себе этическую ответственность, и любой подобный актор должен ощущать эту ответственность, сознательно или несознательно принимая на себя часть вины за деполитизацию и безразличие. Вы разделяете эту ответственность с другими участниками перформанса или ваш проплаченный митинг должен действовать прямо противоположным образом?
— Я лишь обнажаю общественные механизмы, которые уже имеют место.
